0 27.05.2020, 10:09
Главврач Харьковской областной инфекционки Павел Нартов прокомментировал обвинения в свой адрес со стороны чиновников ХОГА. Последние несколько дней медик в стенах родной больницы борется с коронавирусом, но теперь — как пациент. В телефонном интервью NewsRoom Нартов рассказал об отсутствии помощи со стороны государства, непрофессионализме функционеров облздрава и невыносимых условиях работы.
Павел Викторович, как вы себя чувствуете?
— Уже лучше. Пока все нормально. Состояние было средней тяжести, сейчас уже чуть лучше. Но у коллеги болеют тяжело, получают серьезные препараты, один в реанимации, но состояние стабилизировалось, надеемся, что пойдет на поправку. Врачи болеют, у начмеда двухсторонняя пневмония, в одного из заведующих отделением…
— Сегодня был брифинг главы ХОГА по факту проверки в больнице. Вас обвиняют в том, что, имея деньги на счетах предприятия, вы по каким-то причинам не закупали препараты.
— Я могу все подтвердить документально. Эта сумма, которая была озвучена — кажется, полтора миллиона?
— Миллион-полтора…
— …эта сумма нам дается на год. Полтора миллиона нам дали на девять месяцев. В 2019 году нам дали 1,2 миллиона на год. Это на лекарства и медикаменты. То есть, получается, что с этих полутора миллионов больница может в месяц расходовать одну девятую часть, 160 тысяч гривен. Это на лекарства, на расходники, на кислород. У нас в больнице нет этих полутора миллионов. Следующая часть — на следующий месяц. И на протяжении девяти месяцев мы израсходуем полтора миллиона гривен.
— Сегодня было озвучено, что вы можете эти деньги тратить на свое усмотрение.
— Нет, ни в коем случае, не можем, есть процедура. Нам эти деньги не дают, каждый месяц нам дают девятую часть.
— Кто дает эти части?
— Выделяют из областного бюджета.
— Выделяют каждый месяц частями?
— Конечно, да. Это не только у нас так, это такая процедура по всем больницам.
— То есть, у вас на счету не лежит полтора миллиона?
— Нет-нет, у нас нет этих денег. Нам их просто выделили, а теперь каждый месяц дают определенную сумму. На счетах у нас их нет.
— Какая сейчас обстановка в больнице? Владимир Корсунов (профессор ХМАПО и консультант инфекционки — Авт.) писал, что она "на грани взрыва", врачи истощены морально и физически.
— Он дает правдивую информацию. Врачи, медсестры — все на грани. Работают за троих. У нас многие сотрудники заболели, а объем работы не уменьшился. Одна медсестра работает за двоих или за троих, те же самые санитарки. Больных не меньше, а иногда бывает, что и больше. В среднем у нас сейчас 180-190 больных. Сейчас я не знаю, сколько. И это же не просто больные, это тяжелые больные. Наша больница — это общая реанимация. Я постоянно об этом говорил. У нас кроме реанимации в больнице есть еще 18 точек доступа, на этом кислороде находятся тяжелые больные, они на масках, получают кислород. За ними нужно установить анестезиологическое наблюдение установить. А у нас анестезиолог один, на него нагрузка колоссальная.
— За время этого кризиса вы просили о дополнительных бригадах врачей у областной власти?
— Я просил однозначно. И у меня это все задокументировано. Это все предусмотрено в плане, который разработан администрацией на 2017-2021 год. Там предусмотрено формирование этих бригад. Они уже должны быть сформированы, еще в начале года. И не просто сформированы — а пофамильно. И вначале говорили, что они есть — а потом куда-то исчезли. И получается два месяца одна наша больница берет этих тяжелых больных — как с коронавирусной инфекцией, так и с подозрениями. Это же больные с сопутствующей патологией, тяжелые. Им нужны врачи-кардиологи, невропатологи. А у нас что? Инфекционисты, конечно, квалифицированные, но у нас не хватает рук. Ситуация тяжелая. Сейчас больных станет меньше, но напряжение сохраняется.
-
Врачей поставили на колени. Такого унижения к врачам, ко мне лично… Я же врач с 30-летним стажем. Унижать, как мальчика, обвинять неизвестно в чем… Такая ситуация невыносима.
— Глава ХОГА говорил, чт о существующих в инфекционке проблемах он узнает из эфиров, на которые ходит Нартов, а по официальным линиям коммуникации информация не поступает. Как вы можете это прокомментировать?
— Я с ним несколько раз встречался, с заместителями встречался, всю информация я докладывал, и в департамент, и в администрацию, все об этом знают. Я рассказывал, на чем нужно акцентировать внимание, в частности — по сортировке больных. Еще два месяца назад я говорил, что нужно сортировать больных, что они не должны все, в частности — с подозрениями, находиться в нашей больнице, в одной полате по несколько человек. Они же заражают друг друга, а потом инфекция распространяется по городу. Эта ситуация вообще… Такого нельзя допускать. Мы людей госпитализируем, даже если он был с подозрением, у нас в стационаре возможно заражение коронавирусной инфекцией, потому что мы не можем их изолировать. Я говорил об этом — а все равно всех везут и везут к нам в больницу. Это катастрофа. Никто не слышит, понимаете? Никто не слышит.
— Вам вменяют, что вы якобы не говорили о необходимости перераспределять больных в другие лечебные заведения.
— У меня есть это письменно есть, я давно это говорил, еще полтора месяца назад. Что на определенном этапе мы уже не можем брать всех больных. Я всем это говорил.
— Алексей Кучер сегодня сказал, что одна из причин сложившегося кризиса — это ваши неприязненные отношения с главой облздрава Вадимом Иванниковым. Это отвечает действительности?
— У нас изначально сложились такие какие-то отношения… не то что неприязненные. Сначала устные были рекомендации, чтобы я делал определенные мероприятия в больнице, я их не выполнял. Потому что они были, скажем так, с инфекционной точки зрения не аргументированы. Но когда стали поступать письменные распоряжения — я их, конечно, выполнял. Например, помните ситуацию по аппаратам ИВЛ?
— Которые забрали из районов области?
— Да. Нам навалили этих аппаратов. Я написал письмо в департамент, сказал, что нам такие аппараты не подходят. Они все равно начали их привозить: аппараты 10-летней давности, 20-летней давности, даже привозили те аппараты, которые были сломаны. Они нам не подходили. Потом я попросил кровати. Они привезли их из областной больницы, списанные, старые. Я сказал, что нам такие не подходят, нам нужны кровати для тяжелых больных. По кислороду просил помочь — никто не помог, мы сами боролись тут, спасибо волонтерам и спонсорам. Я их постоянно информировал — но помощи не было вообще никакой. Только какие-то усмешки. Я инфекционист с 30-летним стажем, я доктор медицинских наук, спросите хоть что-то у меня — ничего не спрашивали. Все делали сами и ставили перед фактом.
— Сегодня было опубликовано письмо за подписью врачей о проблемах в больнице, оно ушло главе Минздрава Степанову. Отправлялось ли ранее это письмо в ХОГА или облздрав?
— На Кучера уходило письмо, он знает о ситуации. Мы про это писали уже и на департамент, подписывались все врачи.
— По вашему мнению, в чем причина сложившегося кризиса?
— В непрофессионализме. Я не могу работать по той схеме, которая потом может привести к плачевным последствиям. Но нас заставляют. Поэтому я боролся, не соглашался с этими дурацкими приказами и распоряжениями. Например, мы с кафедрой создали протоколы, я отдал их в департамент: мол, давайте их согласуем — их никто не подписал. Это дорожная карта для больных с коронавирусной инфекцией. Работали над ней больше месяца, мы ее создали в марте. Никому не нужна.
— Правда ли, что сейчас даже врачи покупают лекарства за свой счет?
— Есть лекарства, которые прописаны протоколом, они у нас есть. Антибиотики первой линии, препараты, которые нам дали централизованно — они есть. Когда состояние больного становится более тяжелым — нужны другие медикаменты, их недостаточно. И может быть такой вариант, что пациент выбирает оригинальный препарат. То есть, у нас есть украинский, а он покупает аналогичный импортный.
— На свое усмотрение?
— Конечно. Мы же покупаем не самые дорогие.
— Корсунов писал о том, что каждый день увольняются сотрудники. Это правда?
— Я не могу сказать точно, потому что болею. Но увольняются. Среди врачей вчера написала заявление заведующая отделением, но ей уже 81 год. Перед этим уволилась врач, ей было за 70 лет. По возрасту уволились. Увольняется младший и средний персонал. Но не могу сказать, что много. У нас изначально не хватало сотрудников, все работали изначально на полторы ставки. Сейчас это проблема. Много заболело, в таком режиме работать невозможно.
— Это было неизбежно? Или просто связано с недостатком средств защиты?
— При такой нагрузке невозможно не заболеть. Даже я заболел, хотя и не так часто контактировал. Правда, был на консилиумах и к больным заходил. Но такая работа… Сложно даже назвать это работой. Они с утра до вечера с больными. Нагрузка на одного врача — как на четверых. В таких условиях необходимо значительно больше персонала. Если бы нас хотя бы не загружали подозрениями, тогда мы могли бы справиться. Я говорил об этом много раз, но никто не слышит. Все свалили на нас. Хотя у нас 18 опорных больниц.
Я три месяца без выходных с утра до вечера здесь. И за что-то еще виноват. работал-работал, думал, кто-то хоть доброе слово скажет (смеется). Я даже не понимаю, в чем меня обвиняют. Я не ожидал, что такое вообще может быть в цивилизованной стране. И еще при "зеленой" власти.
