На прошлой неделе по всем новостям прошло сообщение о трагедии в одной из школ Казани, где в результате вооруженного нападения погибли девять человек, семеро из них – дети. Возможно ли повторение казанских событий в Украине, «Вечерний Харьков» выяснял у экспертов.
11 мая около девяти утра 19-летний Ильназ Галявиев пришел с гладкоствольным ружьем в школу № 175, из которой выпустился в 2017 году. На первом этаже он взорвал самодельную бомбу, осколками которой были ранены охранник и техническая сотрудница. Затем злоумышленник прошелся по этажам и, заходя в классы, стрелял в школьников и учителей. Жертвами стрелка стали семь учащихся и одна учительница, впоследствии в больнице скончался еще один взрослый. Прибывшие на место преступления спасатели и сотрудники полиции помогали ученикам и учителям покинуть школу, но несколько человек выпрыгнули из окна и получили травмы. Галявиев сдался, не истратив всего боекомплекта.
Известно, что в тот же день утром парень завел аккаунт в соцсетях, в котором заявил о желании совершить массовое убийство, после чего покончить с собой, но к моменту нападения его пост прочитали всего несколько человек, после чего он был удален администрацией сети.
В отделении полиции, куда был доставлен стрелок, он вел себя неадекватно, называл себя богом и грозился убить мать. Ему назначена психиатрическая экспертиза.
По словам декана гуманитарно-правового факультета Национального аэрокосмического университета им. Н.Е. Жуковского «ХАИ» кандидата психологических наук, доцента Максима Жидко, подобная ситуация характерна для обществ, в которых конфликт и его силовое разрешение является самым эффективным и поощряемым способом решения проблем. И повторение казанской трагедии в Украине – лишь вопрос времени, считает он.
Подросток был тихим, но сложным
Максим Жидко напоминает, что очень известный психолог, который одно время работал в Харькове, Лев Выгодский говорил примерно так: если хочешь понять, что происходит с ребенком, смотри, прежде всего, на источник его развития.
– В данном случае источником развития является соцально-экономический, социально-исторический контекст. Я не хочу говорить о России, поскольку не являюсь экспертом по культуре страны-агрессора, но в нашей стране за последние 15–20 лет, и в особенности за последние семь лет, образовался такой феномен, когда конфликт и его силовое разрешение превратились из патологии в норму, – отмечает психолог. – Так что повторение казанской ситуации вполне возможно и в нашей стране.
По словам Максима Жидко, существует ряд исследований, которые показывают, что в конфликтной ситуации современные подростки практически в 70% случаев выбирают вместо компромисса именно конфликт. И в этом смысле ситуация, которая произошла в Казани, очень показательна.
– Теперь вопрос: почему такое может произойти у нас и почему, вероятнее всего, это всего лишь вопрос времени? Во-первых, в стране огромное количество незарегистрированного оружия – черный рынок очень развит. Во-вторых, в Украине серьезно хромает работа школьной психологической службы. Насколько можно судить до результатов судебной экспертизы в Казани, подросток, ставший убийцей, был достаточно сложным школьником – тихим, но сложным. И здесь возникает вопрос к работе школьной психологической службы. Она и должна определять тот самый индивидуальный подход к ребенку, который поможет педагогам и дать знания, и сформировать определенный уровень культуры. Но чаще всего из-за маленькой зарплаты, низкой социальной престижности на такую работу идут либо низкоквалифицированные специалисты, либо энтузиасты, которые готовы трудиться в любых условиях, но сама ситуация не очень-то и позволяет им работать. Следовательно, такие дети, которые в более цивилизованных странах еще на этапе зарождения конфликта, противостояния с обществом могли быть скорректированы психолого-педагогическими средствами, у нас доходят до максимальной точки развития конфликта, до экстремума, становятся террористами, – считает Максим Жидко.
Социальные сети разгоняют конфликты
К тому же эксперт не исключает роли социальных сетей не только в формировании, но и в усугублении конфликтных ситуаций.
– Безотносительно к тому, что скажет экспертиза, мы видим в казанском стрелке активного пользователя сети. Он сформировал свой Telegram-канал, писал там какие-то тексты, рассказывал о своих намерениях. И в этом смысле, мне кажется, мы еще плохо понимаем, что социальные сети – место, которое способно не просто порождать, но и разгонять определенные конфликты, – говорит Максим Жидко. – Именно поэтому необходимо по отношению к социальным сетям применять не какую-то там правовую или карательную, а гуманитарную экспертизу – на соблюдение прав человека, сохранение толерантности, уважения.
Сегодня, к сожалению, именно злость является той эмоцией, которая позволяет «продать» любой товар в социальных сетях.
– Злость легче всего культивировать. Это самая мощная эмоция и ею достаточно просто управлять. Есть хейтеры, «тролли», которые это делают и в результате находят, даже не зная об этом, такие слабые места у людей типа казанского подростка, – отмечает специалист.
Риск массовой истерии
Психолог предупреждает, что ситуация с казанским стрелком может вылиться в агрессию общества в отношении психически нездоровых людей.
– Начинается стигматизация, то есть навешивание социальных ярлыков. Говорят о том, что казанский подросток, утроивший стрельбу в школе, был психически болен. На самом деле преступления, которые совершают психически больные люди, по разным оценкам составляют 3–4%, а 96–97% – это преступления, совершенные психически здоровыми людьми. А вот такое нагнетание массовой истерии – мол, бойтесь психически больных людей – может обернуться серьезными социальными эксцессами. В лучшем случае будут нарушаться права людей людей с психическими патологиями или показавшихся кому-то таковыми, а в худшем – их начнут забрасывать камнями, как это происходило в Новых Санжарах Полтавской области, куда в феврале прошлого года привезли на самоизоляцию людей, вернувшихся из Китая, где началась эпидемия коронавируса.
